Шидивр, понимаете ли.
Пожалуй, единственное мое стихотворение, которым я действительно горжусь.
Но которое, в силу всё больше и больше разрастающегося творческого кризиса, мне так и не удалось закончить.
Я Харьков полюбила лет в тринадцать.
Был летний вечер и немного грустно.
Друзья по турциям, по крымам да по дачам,
А я одна, петляю переулком.
В кармане гривен 5. Уныло, правда?
Свернула на Сумскую и застыла:
Мужик в потрепанной и клетчатой рубашке
Играет на гитаре «Крокодила».
С минуту постояв, послушав песни,
Обогатила шляпу на 5 гривен
(И сразу, вот что дивно, стало легче:
Теперь не мало, теперь просто — нету).
Ответив на кивок кивком взаимным
И добродушно дядьке улыбнувшись,
Я дальше побрела, и вновь застыла,
И вновь внимала: говору — не песням.
Сумская позади. Меня встречают
Бакулина витрины магазинов.
Кафе, киоски, пабы, рестораны,
Бомжи, приезжие, и реже — коренные.
В глазах рябит от яркости костюмов,
Гудит в ушах от говора и песен,
Вскружили голову парфюмов ароматы,
Разнообразность красок в душу въелась.
Блестят на солнце новые постройки,
Сереет спуск в метро, левее — трасса.
Улыбками сверкают те, кто мимо,
И те, кто мне еще не повстречался.
Проходит минут сорок — я на балке.
Дома желтеют ветхостью, но дышат.
Здесь всё иначе: тише многократно,
Одежда проще, крыши — много ниже.
Благоухая ароматом книжным,
Прилавки шепчутся о смысле и о вере,
О ценах на билет в Большой театр,
О нашумевшей с февраля премьере,
О не родившемся ребенке, чьей-то свадьбе,
О купленном вчера автомобиле.
«Она его ждала да не дождалась,
Мать с горя еще месяц слезы лила».
«А он шо, не простил её? Не верю.»
В ответ молчание — плечами пожимают.
«Да дело молодое, но характер...»
Перебирают мелочь и вздыхают.
«Почем Бальзак? А Белый? А дешевле?»
«Оставьте лирику! Берите лучше прозу!»
«Да полно, бабка, в моде — Маяковский!
Там разом всё. Не разберешь, ей богу».
Звенят монеты, шелестят купюры.
Шуршат страницы сталинских романов.
Пинаю камень порванным ботинком,
Иду вперед, задумчиво киваю.
«Он внес огромный вклад в литературу!»
«Наташа Пушкина нисколько не любила!»
«Как можно было воспитать такую дуру?»
«Мужчина, вы бумажник обронили!»
И-и-и… всё! Писала, писала, писала. Целых два дня. Но так и не удалось добраться до парка и вокзала. И подытожить.
И вообще. Я — бездарь.
Но я люблю эту незавершенную и недошлифованную хрень.
Всем бы такими «бездарями» быть.
Хорошее стихотворение, атмосферное.
Ну, еще Владимир Владимирович говорил, что поэзия — это не вдохновение и прочая романтика, а очень тяжелый труд. Он писал вне свободного времени, настрония и обстоятельств, и делал это великолепно.
И я, опираясь на собственный пример, могу сказать, что он абсолютно прав, и что написать хорошее стихотворение можно без посещения муз. Важно просто долго и усердно работать.
Ну я вот… эм… не доработала. ._.
Не знаю, я сам один раз только пробовал, а так даже и не пытался, т.к как-то действительно «вдохновения» что-ли не было, не о чем писать было. А может я просто не пытался, чёрт знает. У меня с придумывением музыки то не очень идёт)
Да не за что, действительно хорошее стихотворение.
Ну, пишут обычно о том, что важно. Для людей или конкретно автора.
Но, пожалуй, на эту тему есть у меня одно стихотворение. Не мое, а Маяковского (извини уж, люблю его приплетать в разговорах о поэзии).
Он вошел,
склонясь учтиво.
Руку жму.
— Товарищ —
сядьте!
Что вам дать?
Автограф?
Чтиво?
— Нет.
10 Мерси вас.
Я —
писатель.
— Вы?
Писатель?
Извините.
Думал —
вы пижон.
А вы...
Что ж,
20 прочтите,
зазвените
грозным
маршем
боевым.
Вихрь идей
у вас,
должно быть.
112
Новостей
у вас
30 вагон.
Что ж,
пожалте в уха в оба.
Рад товарищу. —
А он:
— Я писатель.
Не прозаик.
Нет.
Я с музами в связи. —
Слог
40 изыскан, как борзая.
Сконапель
ля поэзи́.
На затылок
нежным жестом
он
кудрей
закинул шелк,
стал
барашком златошерстым
50 и заблеял,
и пошел.
Что луна, мол,
над долиной,
мчит
ручей, мол,
по ущелью.
Тинтидликал
мандолиной,
дундудел виолончелью.
60 Нимб
обвил
волосьев копны.
Лоб
горел от благородства.
Я терпел,
терпел
и лопнул
113
и ударил
лапой
70 о́б стол.
— Попрошу вас
покороче.
Бросьте вы
поэта корчить!
Посмотрю
с лица ли,
сзади ль,
вы тюльпан,
а не писатель.
80 Вы,
над облаками рея,
птица
в человечий рост.
Вы, мусье,
из канареек,
чижик вы, мусье,
и дрозд.
В испытанье
битв
90 и бед
с вами,
што ли,
мы
полезем?
В наше время
тот —
поэт,
тот —
писатель,
100 кто полезен.
Уберите этот торт!
Стих даешь —
хлебов подвозу.
В наши дни
писатель тот,
кто напишет
марш
и лозунг!
Но, как сказал кто-то, каждому по способностям. Может, вы талантливый музыкант. Или архитектор. Или художник. Или биолог.
Но спасибо, правда.: З
Ничего, допишешь. По своему опыту знаю — иногда находишь черновик года полтора спустя… и понеслась.